Творчество студентов

Назад

А. Сундеев

Матрица

Это рассказ не о дне сегодняшнем. Это рассказ о дне вчерашнем.

Много веков назад… Северо-восточная Европа. Время, когда господствовали варварские обычаи. Когда цивилизации существовали лишь далеко на юге. Время постоянных войн, набегов, грабежей.

Полчища полудиких людей, которых римляне и византийцы называли варварами, держали в страхе всю Европу.

Я расскажу об одном их варварских племен, потомки которого, может быть, еще помнят свою историю. Обыкновенное племя, племя, каких было множество и из каких образовались потом государства.

Был рассвет. Небольшой лагерь окружали многочисленные леса, непроходимые чащи. Густой туман стелился ровным холодным слоем. Высоко на сосне сидит человек, одетый в шкуры диких зверей, вывернутые мехом наружу. В руке он держит искусно сделанный лук, на поясе висит небольшая связка стрел и отделанный полукруглый рог, в который он протрубит, извещая селение об опасности.

Человек прислушивается к каждому звуку, к каждому треску. Он великолепный охотник и хороший воин. Сегодня выдалось очень туманное утро. Человек всматривается вдаль. Трижды прокричала какая-то лесная птица. Все ему знакомо. Не в первый раз он отправляется в дозор.       

Но вдруг лицо его резко переменилось. В глазах вспыхнул огонь опасности. Он попытался привстать, но в это время до боли знакомый звук разрезал туманную завесу. Стрела пронзила его горло. Он покачнулся и сорвался вниз.

Такой же густой туман окутывал лагерь, окруженный по всему периметру дубовым частоколом. В лагере было тихо. Помимо часовых, все спали, и лишь несколько человек бродило по улице. Некоторые уже начали поить скот, другие чистить загоны. Но лагерь еще спал.

Утро выдалось удивительно туманное, и вдалеке было невозможно что-либо разглядеть. Вчера весь вечер лил дождь, и сегодня по маленьким улочкам то и дело попадались вчерашние лужи. Избы, срубленные из ели или сосны, стояли недалеко друг от друга. Капли равномерно капали с крыш, почти бесшумно разбиваясь о казавшиеся сегодня особенно тусклыми из-за тумана тоненькие листья трав. Перед частоколом раскинулась прекрасная полянка удивительных цветов. Это были невысокие изящные и в то же время простые цветы желтого, красного и кое-где синего цвета. Как только могли они на таком тоненьком стебельке цвести в такую холодную весну?

Сурово и нелюдимо встречала людей долгая северная зима с крепкими морозами. Но когда приходила весна, таяли снега, вскрывались реки, зеленели луга и леса, прилетали птицы, природа оживала, радовались люди. Эту зиму в селении пережили все, что особенно радовало.

Весной люди вскапывали деревянными лопатами и мотыгами удобренную навозом и золой землю. На полях сеяли лен. Любили его за голубые цветочки, за масло, которое выжимали из льняного семени, а особенно за то, что людей одевал. Еще занимались бортничеством. В несметном числе с жужжанием перелетали пчелы с цветка на цветок, собирая нектар. Мед шел к блинам, к овсяной, полбенной каше, из меда изготавливали напитки: для утоления жажды – сыту, хмельной – медовуху. Высоко ценился и воск. Из него делали свечи, а знахари составляли мази и лечили от многих недугов.

Великое множество зверей и птиц различных водилось в лесах. Охотились люди зимой и летом. Великолепными охотниками они были. На медведя с рогатиной ходили, на кого с луком и стрелами, а на кого и капканы ставили.

Но была в селении и своя дружина. В ней было около сотни воинов. Люди пришли в эти земли совсем недавно. Постоянные набеги и грабежи более сильных племен вынудили их покинуть старые земли и перебраться в поисках счастья дальше на север. Казалось, они нашли то, что искали. На этом месте и решено было строить новую жизнь.

Лагерь огораживал высокий частокол, с южной и северной сторон были сделаны ворота. Это были связанные поперек несколько толстых бревен, поставленные на колеса. К ним и между ними были приделаны остро заточенные с внешней стороны дубовые жерди. К этой колючей с одной стороны конструкции были привязаны несколько веревок. Для того чтобы открыть ворота требовалось приложиться к лебедке, а несколько человек должны были отодвигать их.

День за днем люди строили избы, корчевали деревья, обрабатывали землю. Так прошел год. За все время, кроме нескольких торговцев, переселенцы не видели никого из людей. Этот год был удачным. Дичь в изобилии водилась в лесах, урожай был собран на редкость хорошим, и лютая зима для всех осталась позади.

…Светало. День побеждал ночь. Несколько часовых, расставленных по всему периметру лагеря, дремали, другие переговаривались между собой.

Один из них, опытный воин Радулфус, внимательно посмотрел в сторону леса. Ему что-то показалось. Что-то там было. Какое-то движение, но кто там был, и вообще было ли что-нибудь, Радулфус из-за сильного тумана не мог определить.

-Лаите, - обратился он к своему другу, стоявшему от него в десяти метрах, - посмотри в сторону леса. Мне кажется, там есть кто-то.

-Успокойся. Кто там может быть? Разве какое-нибудь животное выбежало.

Лаите взглянул, куда указал Радулфус, и уставшим голосом сказал:

-Там Пиерс, он даст знать если что …

Но в это время какой-то огненный язык начал очень быстро двигаться к лагерю.

Радулфус спрыгнул вниз и побежал к помосту, где на двух столбах висел металлический диск. Дубинкой, лежавшей рядом, он принялся бить по щиту. На звук стали выбегать люди с одними мечами, не успев надеть свои военные костюмы, другие хватали первое попавшееся им под руку оружие.

Язык подплывал с неуловимой быстротой. На частоколе уже появилось несколько лучников.

Вдруг раздался крик.

- Это кавалерия!

- Это люди!

Да, это были люди, но в зверином обличье. Горделиво сидящие на лошади, широкоплечи, с толстой шеей они, тем не менее, в грязных шкурах, с кое-где мелькающими металлическими пластинами были похожи на черные комья с дырами вместо глаз.

Подойдя довольно близко, несколько первых рядов начали кидать внутрь лагеря на дома, в открытые двери горящие факелы.

Радулфус держал в руках лук, то натягивая, то отпуская тетиву, сеял смерть среди этих полулюдей.

Следующие ряды нападающих были конные лучники с горящими стрелами. В сутолоке эти стрелы то и дело находили мишень. Не успев надеть защиту, переселенцы, как подкошенные педели навзничь. Несмотря на вчерашний дождь, несколько домов загорелись, загорелись и загоны для скота. Лаите уже на частоколе бился на мечах с двумя. Полулюди уже были за воротами. Один перерубил бечевки и контрольные жерди. Несколько человек подъехали к воротам. Перекинув через перекладины одним концом привязанные за седла, веревки с железными крючьями, они рванули ворота на себя. Еще несколько человек кинули веревки. Оттащив ворота в сторону, кавалерия въехала в лагерь.

Навстречу ей двинулась плотная группа воинов. Гунмар, пожилой конунг, в одной рубахе, держа в руках двуручный меч, став спиной к стене, отбивал атаки этих существ. Недалеко от частокола с плеча рубил Винфрид, единственный сын конунга.

Из-за неожиданности нападения, в суматохе и неразберихе казалось, что нападающих были сотни. Рассвирепевшие, разожженные видом и запахом крови, полулюди превратились в зверей, цель которых была уничтожить живую плоть. Звон ударов, лязганье металла, запах дыма, хлюпанье грязи, смешанной с кровью, крики людей, ржанье лошадей, хрипы и стоны умирающих, все смешалось в единое страшное целое.

Бой был уже по всему лагерю. Каждый сражался, как мог. Лаите в пылу сраженья беспрестанно пронзал мечом уже мертвое тело, как сзади наскакал конник. В диком напоре одним ударом он разнес голову Лаите дубиной с шипами. Копыта лошади топтали тело Гунмара, пронзенного несколькими стрелами. Жалости не было ни к старикам, ни к женщинам, ни к детям. Одно за другим тела падали в грязь.

Винфрид с группой приближенных воинов, став спиной к спине, наискосок рассекал меховую броню нападающих. У самых ворот, широко раскрыв глаза, лежала голова Радулфуса. Огонь перекидывался на новые здания. Кошмар, который так внезапно начался, также внезапно и закончился.

Нападающие, услышав сигнал отступления, повернули назад. Широким потоком они вышли из лагеря и растаяли в лесу…

…Так во тьме веков, в битвах и потерях, отчаянных усилиях и неудачах, зарождалась великая нация, которой было суждено жить в веках.